Метаморфозы: тень - Страница 74

Оценщики внимательно смотрели оставшимся в живых в глаза — готов ли бороться? Да? Нет? Хува, как никто, знают, что быть сильным телом и сильным духом — не одно и то же. Если слаб духом — даже сила ног не поможет. Какая забава в охоте на того, кто уже сдался? Поэтому всем отводящим, прячущим взгляд, умоляющим и голосящим — ножом по горлу. Только медленно — чтоб остальные видели, как сквозь тонкий разрез вытекает жизнь труса.

Цель оценщиков — найти достойные жертвы. Их редко бывало много — три, иногда пять ничтожных, готовых бороться за жизнь, словно дикие волчата. А потом из достойных выбирать лучшего. Мало таких, поэтому загонные охоты проводят только по большим праздникам. Но разве исполнившиеся сорок зим князя, военного вождя — не отличный повод? Вот и искали оценщики жертвы, готовя потеху для Табархана и его гостя.

Пока оценщики хува готовили дичь, загонщики готовили охоту. Это кажется, что пустил зайца по полю и лови его, получай удовольствие. Вот только правильно подготовленное облавное поле всегда дает беглецу видимость спасения, рождает надежду, добавляющую жертве сил. Ему начинает казаться, что удача — вот она, достаточно сделать еще всего несколько шагов и… Вот только чем ближе край поля, тем быстрее слабеет жертва, и кажущаяся удача оборачивается пустой тенью. Потому что правильно подготовленное облавное поле всегда вручает нити судьбы в кулак охотника.

Охотников хува готовить не было нужды. Табархан привык выходить на такую охоту с самого детства, с голыми руками, брезгуя клинком. Он никогда не спешил в погоню, нутром настоящего хува чувствуя, когда натягивается клубок чужой судьбы. Ленивый шаг, спокойный взгляд, ищущий подходящее укрытие, а в случае чего, и стремительный, летящий бег, которому и рыхлое поле и стылая земля не помеха. И жертва, уже казалось бы безвозвратно оторвавшаяся, уже увидевшая край загона, уже чувствующая запах победы, неожиданно оказывалась рядом. Ведь что за охота без возможности вплотную увидеть, как в глазах жертвы угасает надежда?

…

Мер То внимательно смотрел на прошлогоднюю траву под ногами, на стылую, схваченную ночными заморозками землю, пытаясь разглядеть следы. Конечно, он не был следопытом, но любой шарг умеет смотреть. И видеть. Вот только, что можно было увидеть в данном случае, Мер То не понимал. Земля не сохранит следов, а на огромном поле найти прячущегося человека… Будь воля шарга, он бы плюнул на правила и попросту приказал прочесать участок, выволок бы беглеца за ноги и подвесил в назидание. Но то шарг…

— Если он уйдет через флажки, то как ты его будешь искать?

Табархан ухмыльнулся и демонстративно повел носом, втягивая ноздрями воздух.

— По запаху, Вождь, ничтожные всегда воняют страхом, — судя по виду, хува не боялся потерять беглеца. — К тому же, Вождь, я всегда перед охотой смотрю ничтожному в глаза. Лично. Только первому своему беглецу не стал, двенадцать мне тогда стукнуло, глупый еще был. Сбежал от меня тогда ничтожный, вот как ты и говоришь, сиганул через натянутые флажки. Мне тогда отец запретил охотников по следу пускать, сказал, что раз упустил, то и ловить должен, а раз не можешь, то пусть живет. С тех пор я уже не делаю такой ошибки. Взгляд, Вождь, вот где кроется ответ. Взгляд. Если угрюмый, злобный — пойдет до конца. Таких я ожидаю у дальнего выхода с поля, а погонщики гонят люто, но конях, не давая ничтожному выдохнуть. Если взгляд спокойный, расчетливый — бывают и такие, правда, редко, — на таких надо облаву иначе готовить. С краев загонщики идут, малыми группами, оттесняя к центру. Там возле края поля не отсидеться, умный сам к тебе не придет. Есть и такие, что могут развернуться на цепь загонщиков и ломануть с дури в драку с одним ножом в руке. Таких я живыми отдаю собакам на ужин — если охота испорчена, так хоть собак покормлю.

Хува засмеялся.

— А у этого какой был взгляд? — Мер То не любил пустых забав. Детством это отдавало.

Если бы его пригласил на нее кто-нибудь другой, он отмахнулся бы от такого предложения, не задумываясь — что толку тратить время на то, чтобы сначала отпустить, а потом найти и удавить какого-то ничтожного? Правильно, нет смысла, вот только князю хува Вождь клана Заката отказывать не хотел. Степные волки оказались полезны, а сам Табархан — надежен. Правда, стоять у края поля, высматривать ничтожного, чтобы потом выйти на него зачем-то с пустыми руками и свернуть шею, всё равно не казалось шаргу чем-то особенным. Если бы то был Алифи, то куда ни шло. А так… Что радости в том, что человеку вручат нож? Хоть ты ему копье дай, все равно это не противник.

Хува жестом попросил Мер То пригнуться к краю неширокого оврага, что пересекал поле.

— Понимаешь, Вождь, у сегодняшнего беглеца слишком хитрый взгляд для того, чтобы бежать напрямую. Но и расчетливым я бы его не назвал. Хитрый, но трусоватый. Будет идти вдоль края, но так и не рискнет перешагнуть. Знаешь почему? Потому что я ему лично сказал — доберешься до выхода с поля живым — отпущу. Уйдешь за флажки — догоню и спущу кожу. Нет, этот придет сам, нужно только ждать.

— Как долго? — шарг, как смог, изобразил интерес — в конце концов, у Табархана праздник, а потерять пару часов лучше, чем потерять союзника, тем более после стольких потерь.

— Собаки гонят с той стороны поля, так что придется подождать. И я думаю, он пойдет вдоль правого края. Прямо за нами — ручей и полоса леса, отличное место, чтобы замести следы, с левой же стороны — бесконечное поле, там не оторвёшься. Так что он придет, никуда не денется…

Когда Табархан выпрыгнул из укрытия на бегущего прямо на них уставшего, но уже поверившего в удачу ничтожного, Мер То только равнодушно отвернулся. Слава демонам, эта пародия на охоту продлилась не так долго. Впереди ждали более серьёзные дела и более достойные жертвы…