Метаморфозы: тень - Страница 6

— Правда? Ну, так проси.

Неожиданно для самого Владыки, раздражение вышло из-под контроля и захлестнуло мутной волной. Раздражение? Нет, ненависть. К этому приторному лаорцу, пользующемуся моментом, выкручивающему руки. К судьбе жалкого калеки. К такой жизни. К собственному бессилию.

— Просить? — Геррик сощурил взгляд и нарочито медленно наклонился к правителю Куарана. — Зачем? Мне казалось, что мы друзья, и Вы сами захотите оказать мне услугу. Что-то изменилось?

Энгелар скрипнул зубами, с трудом сдерживая себя.

— Ты забыл, лаорец, кто здесь еще Владыка. Напомнить, зачем ты таскаешь меня с собой? Или ты думаешь уговорить мою дочь выйти за тебя по любви? Тогда успехов, наивный наш. Но если вдруг ты все-таки решишь, что нуждаешься в моей помощи, тогда молись, чтобы я забыл твои слова. И проси. Падай на колени, лобызай мне пятки, умоляй. Иначе не видать тебе ни победы, ни трона. Так и будешь до конца жизни исполнять чужую волю.

Хрустальный Родник откинулся на подушки и с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в шерстяной плед, укрывающий неподвижные ноги.

— Я ничего не забыл, милорд, — барр Геррик быстро преодолел замешательство. — А вот Вы, похоже, забыли. Ничего, травмы, трудная дорога, я все понимаю. Вы здесь, потому что на кону Ваш ненаглядный Куаран, Бабочка Востока. Или она уже не важна?

Это было ошибкой. Нельзя было задавать такой вопрос в такую минуту. Когда собеседник руководствуется не разумом, а сердцем, нельзя обращаться к логике и рассудку. Сердце не будет считать, что важнее, потому что не умеет считать. Сердцу просто может стать на мгновение невыносимо больно, и тогда собеседник примет решение, скажет слова, которые потом будет поздно менять.

Геррик внезапно осекся, знаком прерывая тяжелый разговор. Открыл дверцу и вышел наружу.

— Позови мне Ллакура, — бросил ему в спину Энгелар.

Геррик приторно усмехнулся и с подчеркнутой издевкой ответил:

— Попросите меня, милорд. На досуге.

Он захлопнул двери и подал сигнал кучеру — экипаж медленно тронулся. За крохотным окошком проплыла вдаль голова Рорка. Желтая кость да застарелые потеки крови на черной от копоти палке. Вновь красное на черном. Энгелар закрыл глаза. Эти цвета теперь сопровождали его везде. Красный — цвет крови. И черный — цвет ночи и Тьмы. Тьма неумолимо приближалась, кровь лилась рекой, а привычный мир корчился в предсмертных судорогах.

Глава 2

Дни сто девятый — сто десятый. Неделя почтительного молчания.

Капля правды, приправившая ложь, стоит больше капли лжи, подмешанной в правду.
Мор. Избранные цитаты. Глава «Отражения».

Я сидел на берегу ручья и рассказывал хромому Рорка о последних событиях будничным тоном, словно вокруг ничего и не происходило. Словно не было связанного по рукам и ногам Мышка, только что брошенного возле нас, или двух Тхонга, натянувших луки и приготовившихся стрелять. Ну, бросили, ну, приготовились. Главное, Таррен-Па все-таки слушал и задавал вопросы, а не пинал носком сапога мое стынущее тело. Нет, конечно, все еще могло случиться, но с другой стороны… Мало ли что случается в этом суетном мире? Вот, например, вокруг война, кровь льется рекой, а работорговец и бывший раб сидят друг напротив друга и мирно обсуждают особенности торговли.

Мой вольный пересказ был полон героических поступков, победоносных сражений и презрения к врагу. И выходило из моего рассказа, что Вождь Клана Заката правильно сделал, что не пошел на Валенхарр сам вместе со всем своим войском, иначе я бы торговал сейчас и его кинжалами.

— Ты уверен, что младший наследник Мер То мертв? Я должен это знать точно.

Зачем ему это знать? Какую пользу он из этого знания извлечет? И как он может мне верить?

— Уверен, Таррен. Абсолютно. Всем оставшимся в живых взбешенный Вождь поотрубал носы, уши, языки и вырвал по одному глазу, а потом отправил к нам снова.

Рорка сидел рядом, он все-таки рискнул перейти реку и сейчас, пристально вглядываясь в мое лицо, уточнил:

— Может, и доспехи его есть? — так спросил, что осталось облизнуться только. На аукционе он их выставить хочет, что ли?

Но врать можно много, а вот завираться не стоит.

— Нет, почтенный. Его сотник успел забрать тело, и я не получил ничего, кроме проблем. Я с удовольствием продал бы тебе его доспехи, даже его уши, если тебе бы они понадобились, но у меня их нет. Прости. Зато у меня есть доспехи других шаргов. Много, разных. И мечи тысячников с вырезанным орлом на рукояти, и мечи сотников с ястребом. И вся экипировка Тун Хара тоже есть. И даже его левое засаленное ухо, если тебе оно интересно.

Рорка покачал головой, но высказался одобрительно:

— Интересно, Мор, тебя же так зовут? Ты не похож на остальных обезьян, и думаю, мы сработаемся, — а потом, выдержав небольшую паузу, добавил. — Я показал кинжал знающим, и мне дали неплохую цену. Очень неплохую.

Рорка ухмыльнулся.

— Этот кинжал — единственный, Таррен.

— Плохо, но я найду кому продать и другие твои безделушки. Сколько рабов ты можешь купить?

Неожиданно оказалось, что рыба намертво заглотила наживку. Казалось уже, что все, взбешенная акула решила поохотиться на самого рыбака, благо зубы острые и сил достаточно. Ан нет, ей просто захотелось добавки. Много-много добавки. Дорогой подарок оказался ключом к этому хитрому Рорка. Он продал его не заморачиваясь, но вырученная цена заставила его сердце биться чаще, а мозги — соображать быстрее. И главное, весь мой рассказ заиграл новыми красками.

— Тысячу. Две. Пять. Столько, сколько у тебя есть.