Метаморфозы: тень - Страница 59

— Хороший вопрос. Ты мне, Мор, начинаешь нравиться. Только имя у тебя хреновое, но это так, дело наживное. В самом деле, как Владыка у Геррика оказался, Мастер? Толариэль должен был его первым делом к Свету отправить, что ж помешало? Или лаорцы с мечами тело отбивали?

Бравин сидел хмурый, не чувствуя нашей с Малым эйфории.

— Нет. Не отбивали. Я так понимаю, что его Геррику попросту отдали, а значит, было за что. Услуга за услугу.

— Цена Энгелара высока, значит и услугу Толариэль получил достойную награды.

— Убью, — Бравин медленно поднялся на ноги.

— Убьешь, только потом, когда догоним, а пока садись обратно, Мастер, будем дальше истину искать. Ушел Геррик с Владыкой нашим на Восток, а после смерти Толариэля начал и нас приманивать. Зачем?

…

— Сегодня будет последний урок, Мор. Не потому, что этого достаточно, а потому что я не хочу, чтобы в лагере лаорцев вообще кто-то знал о твоих способностях. Боюсь, даже подозрений будет достаточно, чтобы связать сумасшедшего прорицателя Заморыша с уродом, убивающим Алифи. Что ты на меня смотришь? «Уродом» не понравилось? Терпи, — Бравин отошел от костра и уже оттуда подозвал меня к себе. — Не смотри, что ночь и темно, словно в глазах у демона. Так даже лучше, потому что сегодня мы поговорим о маскировке. У опытных заклинателей есть способы, позволяющие сделать работу с Тахо почти незаметной. Если противник не ждет удара, он может увидеть угрозу только тогда, когда становится слишком поздно. У каждого мастера заклинаний свои приемы. Кто-то использует отвлечение внимания, кто-то размывает восприятие, кто-то создает ложный след в тахосе. Сейчас это не важно, все эти приемы сложны, неоднозначны и не гарантируют результат.

Не знаю, в силу особенностей призыва или специфики человеческого организма, но ты имеешь перед всеми нами неоспоримое преимущество. Ты входишь в Тахо, не оставляя заметного следа. Да, ты делаешь это медленно, да, недостаточно уверенно, но главное — незаметно. Это как с посетителями комнаты. Один открывает тяжелую дверь быстро, другой — не очень, а третий… Третий уже в комнате, потому что никто не видел, как он вошел в дверь. Ты — этот третий, Мор. Казалось бы, вот оно, тайное оружие, которое нам понадобится, бери, используй.

Есть в этом единственная проблема — когда ты начинаешь работать с силой, ты открываешься, а учитывая недостаток знаний и опыта, это может стать смертельно опасным. Поэтому я хочу посмотреть сам, и дать понять тебе, где твой порог. Где та грань допустимого, в рамках которой ты можешь что-то делать в тахосе, оставаясь незамеченным. Сегодня мы с тобой займемся простыми вещами. Ты будешь зачерпывать силу, понемногу, по капле, а я буду следить и стараться определить тот момент и то состояние, когда ты можешь оказаться замеченным другими. Ты правильно спрашивал про возможность использовать тебя, как убийцу. Так вот, мне нужен Карающий с ядовитым кинжалом, а не дуболом. Мне нужен тот, кто сможет ударить наверняка, оставаясь лишь тенью.

Я кивнул, хотя вряд ли в кромешной тьме Алифи мог это видеть, но все-таки спросил:

— Высший, ты так и не ответил на вопрос, почему тебе нужно, чтобы меня не поймали. Дуболома не надо готовить, он ударит один раз, а потом останется пустить его в расход и все. Не жалко. Почему нет?

— Мор, ты меня удивляешь. Ты же не глуп, а спрашиваешь о таких простых вещах. Скажи мне, если тебя раскроют, то кто же мне поверит, что я ни при чем? Кто поверит, что я не знал, кого с собой привел? Я всё же Мастер заклинаний самого Владыки, а не просто фокусник с проселочной дороги. Нет, Мор, у нас один путь. Если тебя раскроют, то и мне не уйти. Всё? Или ещё вопросы есть?

Да какие уж тут вопросы? Так лохануться это только я могу, философ. Два и два сам сложить не сумел? Не сумел. Ну и ладненько, ну и пусть. В следующий раз лучше получится.

…

Мер То смотрел на тысячника, оценивал и вспоминал прошлое. Он помнил отца Орео Хо, сильного, отчаянного рубаку, сгинувшего еще десяток лет назад в мелкой, ничего не значащей стычке. Он знал его мать, гордячку, каких мало, похищенную из кочевья Клана Рыси. Вот только самого воина Мер То сегодня не узнавал. Где в этом склонившем голову Рорка неуемная жажда боя, ярость и вера в удачу?

Пять дней назад, глядя как тысячник рвал зубами покрывало, наброшенное на искалеченное тело и выл, Мер То только кивал — иногда нужно выть, чтобы не умереть от боли, потому что нельзя уйти не отомстив, а теперь у этого шарга для мести появился еще один повод.

Два дня назад, глядя, как бледный, будто призрак, Орео Хо встал с походной кровати, сорвал зубами бинты с изуродованных ладоней и зашатался, заскрежетал зубами, Мер То отдал приказ лекарям — дать тысячнику еще пару дней на размышления. О многом предстояло подумать любимцу демонов. Хозяева ночного неба не знают постоянства, не помнят благодарности, вот и сейчас они спасли Орео Хо жизнь, но спасти ему руки не посчитали нужным. Ни лук, ни меч не лягут больше в широкую ладонь тысячника, не отзовутся приятными воспоминаниями и жаждой новых побед. Только болью. И жгучей ненавистью.

И теперь, глядя на баловня богов, что стоял перед своим Вождем, чтобы задать вопрос и выслушать решение, Мер То был мрачен, даже не скрывая этого.

— Говори.

— Скажи, часто ли я приходил к тебе с просьбами, Вождь? — голос тысячника треснул, словно сухая ветка под тяжелым сапогом.

— Никогда.

— Могу ли я попросить тебя сейчас, Вождь, — голос стал еще тише, и шарги, обступившие Мер То, затаили дыхание, чтобы не пропустить ни слова. Он мог бы принять Орео Хо и без лишних свидетелей… Мог бы, но не стал.